Как правило, идеологи Просвещения смотрели на мир глазами буржуазного сословия и речь вели о человеке, принадлежавшем к этому постоянно набиравшему силу классу. Простому труженику и в рассуждениях и в произведениях художников почти не было места.
Шли годы. Темп хода истории все убыстрялся. Наступил XX век – век заката капитализма, краха всех его обветшавших идеалов. Как больной неизлечимой болезнью, то, закрывая глаза на неумолимое течение ее к смертельному исходу, то сознавая свою обреченность и потому желая погибели всего живого, буржуазное общество в лице своих идеологов начало от одной крайности кидаться к другой. Оно не только искало оправдания своему существованию, но и проникалось уверенностью, что созданный буржуазией миропорядок вечен.
Вместе с тем как никогда ранее идеологи буржуазии унижали достоинство человеческой личности. Собственные болезни и пороки, корыстные чувства и страхи обреченного историей класса буржуазные философы, социологи и художники разными путями начали возводить в ранг общечеловеческих начал. У истории нет законов, утверждали они, течение ее произвольно, неизменно лишь одно жалкое, страшащееся смерти двуногое существо… Так или иначе созданный историей и обреченный ею же на слом организм буржуазного общественного строя исчерпал свои возможности как жизнестойкой социальной системы.
Все усилия обреченного общественного строя были направлены на сдерживание сил, расшатывающих устои буржуазного миропорядка. Фактически этому обществу нечего противопоставить тому новому, что несет людям социализм, открывающий реальные возможности для развития творческих сил человека.